Евангелие от Матфея, 17:20
Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: "перейди отсюда туда", и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас.
То есть, если во время следственного эксперимента истец не сможет передвинуть гору посредством своей веры, его надлежит считать атеистом.
----------
Евангилее вы один хуй читать не будете. Там слишком многабукафф..
Вот более доступно- И началась великая борьба за бессмертную душу шофера.
— Эй,вы, херувимы и серафимы,— сказал Остап, вызывая врагов на диспут, — бога нет!
— Нет, есть, — возразил ксендз Алоизий Морошек, заслоняя своим телом Козлевича.
— Это просто хулиганство, — забормотал ксендз Кушаковский.
— Нету, нету, — продолжал великий комбинатор, — и никогда не было. Это медицинский факт.
— Я считаю этот разговор неуместным, — сердито заявил Кушаковский.
— А машину забирать — это уместно? — закричал нетактичный Балаганов. — Адам! Они просто хотят забрать Антилопу.
Услышав это, шофер поднял голову и вопросительно посмотрел на ксендзов. Ксендзы заметались и, свистя шелковыми сутанами, попробовали увести Козлевича назад. Но он уперся.
— Как же все-таки будет с богом? — настаивал великий комбинатор. Ксендзам пришлось начать дискуссию. Дети перестали прыгать на одной ножке и подошли поближе.
— Как же вы утверждаете, что бога нет, — начал Алоизий Морошек задушевным голосом, — когда все живое создано им…
— Знаю, знаю, — сказал Остап, — я сам старый католик и латинист. Пуэр, соцер, веспер, генер, либер, мизер, аспер, тенер!
Эти латинские исключения, зазубренные Остапом в третьем классе частной гимназии Канделаки и до сих пор бессмысленно сидевшие в его голове, произвели на Козлевича магнетическое действие. Душа его присоединилась к телу, и в результате этого объединения шофер робко двинулся вперед.
— Сын мой, — сказал Кушаковский, с ненавистью глядя на Остапа, — вы заблуждаетесь, сын мой. Чудеса господни свидетельствуют...
— Ксендз! Перестаньте трепаться! — строго сказал великий комбинатор. — Я сам творил чудеса. Не далее, как четыре года назад мне пришлось в одном городишке несколько дней пробыть Иисусом Христом. И все было в порядке. Я даже накормил пятью хлебами несколько тысяч верующих. Накормить-то я их накормил, но какая была очередь!..
Диспут продолжался в таком же странном роде. Неубедительные, но веселые доводы Остапа влияли на Козлевича самым живительным образом. На щеках шофера забрезжил румянец, и усы его постепенно стали подыматься кверху.
— Давай, давай! — неслись поощрительные возгласы из-за спиралей и крестов решетки, где уже собралась немалая толпа любопытных. — Ты им про римского папу скажи, про крестовый поход!
Остап сказал и про папу. Он заклеймил Александра Борджиа за нехорошее поведение, вспомнил ни к селу ни к городу всплывшего в памяти Серафима Саровского и особенно налег на инквизицию, преследовавшую Галилея. Он так увлекся, что обвинил в несчастьях великого ученого непосредственно Кушаковского и Морошека. Это была последняя капля. Услышав о страшной судьбе Галилея, Адам Казимирович быстро положил молитвенник на ступеньку и упал в широкие, как ворота, объятья Балаганова. Паниковский терся тут же, поглаживая блудного сына по шероховатым щекам. В воздухе висели счастливые поцелуи.
— Пан Козлевич! — застонали ксендзы.Но герои автопробега уже усаживались в машину.
— Вот видите, — крикнул Остап опечаленным ксендзам, занимая командорское место, — я же говорил вам, что бога нету!Научный факт!Прощайте, ксендзы! До свидания, патеры!
Сопровождаемая одобрительными криками толпы, Антилопа отъехала, и вскоре жестяные флаги и черепичные скаты костела скрылись из глаз. На радостях антилоповцы остановились у пивной лавки.
— Вот спасибо, братцы!— говорил Козлевич, держа в руке тяжелую кружку. — Совсем было погиб. Охмурили меня ксендзы. В особенности Кушаковский. Ох, и хитрый же, черт.Верите ли, поститься заставлял.Иначе, говорил, на небо не попаду.
— Небо,— сказал Остап. — Небо теперь в запустении. Не та эпоха, не тот отрезок времени. Ангелам теперь хочется на землю. На земле хорошо, там коммунальные услуги, там есть планетарии, можно посмотреть звезды в сопровождении антирелигиозной лекции.
После восьмой кружки Козлевич потребовал девятую, высоко поднял ее над головой и, пососав свой кондукторский ус, восторженно спросил:
— Нет бога?
— Нет, — ответил Остап.
— Значит, нет ? Ну, будем здоровы. Так и пил после этого, произнося перед каждой новой кружкой:
— Есть бог? Нету? Ну, будем здоровы!Паниковский пил наравне со всеми, но о боге не высказывался. Он не хотел впутываться в это спорное дело.(с)
