Идут весьма интересные новости из Германии. Рашку там начали грабить со всей немецкой щепетильностью и дотошностью.
Гудбай Роснефть, гудбай! Гудбай, оревуар!
Как уже известно, в Германии начался процесс отчуждения имущества Роснефти, в частности – крупного нефтеперерабатывающего завода. И в общем, правительство Германии уже не стало пояснять свое решение санкциями, наложенными ЕС против этой кампании, а назвали действительно прямую причину, о которой так долго даже заикаться боялись, а именно, что присутствие путинских компаний в энергетическом секторе экономики Германии несет непосредственную и прямую угрозу безопасности страны.
На данный момент на дочерние предприятия роснефти уже зашли команды, и как показывает практика конфискации газпромовских активов, эти команды будет вести подготовку по отчуждению активов и передаче их немецким компаниям. Можно не сомневаться в том, что немецкий бизнес будет стоя аплодировать подобным решениям и не исключено, что в процессе отчуждения даже будут исполнять старогерманскую песню «Я тихо шла, шла, шла, пирожок нашла…» И надо заметить, что пирожок там нешуточный и потому петь будут хором и акапелло.
И вот в связи с эти питерский друг прутина, миллиардер и формальный руководитель Газпрома Лёха Миллер поделился своим печальным опытом с питерским другом прутина, миллиардером и формальным руководителем Роснефти – Сечиным. Скорее всего, он рассказал печальную историю о том, что в Газпроме тоже думали, что проблемы с активами в Германии – просто временные сложности, но на самом деле, все оказалось грустно, а потому, если в Роснефти планируют что-то делать, то это нельзя откладывать в долгий ящик ибо потом уже будет мучительно больно за бесцельно потерянное время. И тут в Роснефти вспомнили о верховенстве права, о международных судебных инстанциях, решения которых они отказываются исполнять и что называется, решили сдвинуть брови. В официальном заявлении компании сказано буквально следующее: «
Компания понимает, что решение, принятое Федеральным Правительством ФРГ, не является временным, и, по сути, означает безвозвратную утрату активов. „Роснефть“ будет прорабатывать все возможные меры защиты акционеров, включая обращение в суд».
Тут прекрасно все, поскольку всего несколько месяцев назад вся эта путинская массовка цокала языками и рассказывала о том, что все это – временные меры. Громче всех об этом рассказывали в Газпроме, но и сошка поменьше рассказывала тоже самое, но на разные лады. Одни вещали о том, что никуда они не денутся и приползут за нашими нефтью и газом, а другие, переходя на фальцет, пели песни о том, что такой мохнато-кучерявый рынок никто не захочет потерять всерьез. А теперь – вон оно как обернулось. Даже застежки для путинского секретного чемодана невозможно закупить за границей, а вот активы стали переходить в собственность других стран, и самое обидное – Германии, с каким-то унылым и тревожным смыслом. Как видно из текста заявления, они уже догадались, что это – не временные меры и что «кина уже не будет». Их пресса уже обсасывает заявление и пишет примерно так:
«По мнению компании, решение о передаче российских активов немецким властям «незаконно». «„Роснефть“ видит в этом нарушение всех основополагающих принципов рыночной экономики, цивилизационных основ современного общества, построенного на принципе неприкосновенности частной собственности», — сказано в заявлении. Как утверждает «Роснефть», компания выполняла все требования немецких регуляторов и «открыто работала на рынке».
Заметим, все эти слезные и уже не такие грозные заявления начинаются с половины партитуры, когда прилетели санкции и приняты соответствующие решения и даже словом не касаются причины, по которой все случилось. Там считают, что угрожать войнами, вести войны, угрожать ядерными ударами – нормально. Также там не видят ничего зазорного в том, чтобы снабжать армию агрессора или саботировать энергетические рынки стран пребывания. Это все они считают «открытой работой на рынке», а вот когда за такую работу наконец-то прилетело, то они зашевелились как клопы в старом диване. Ну что же, санкции не работают или где?